Слова «Анастасия» и «анастезия» созвучны. Можно сказать, что поэзия Анастасии Кинаш анастезионна. Как для автора, так и для читателя. Глубокое ощущение боли, зарубцованности души от столкновения с жизнью, «смерти, зудящей под белой кожей» у Кинаш настолько всеохватное, что основным мотивом любого текста становится поиск облегчения («Господи, ты хоть не ковыряй меня!»), выход на лермонтовскую «дорогу» с мечтой об успокоении, о животворящем сне («я помолюсь о том… / Чтобы лежать во сне словно в руках травы»). Через сопутствие страданию и страху лирической героини читатель, словно пациент перед операцией, проваливается в обезболивание.
Анна Маркина
Анастасия Кинаш. Родилась в Белгороде. Работает преподавателем в частной школе. Победитель VI Международного литературного конкурса К.М.Симонова; лауреат международного конкурса “Верлибр”, Кубка мира по русской поэзии – 2018г., международного фестиваля Всемирный день поэзии – 2018г. Вошла в лонг-листы международной премии “Белла” и премии “Лицей” в 2017г.; гран-при “Оскольской Лиры” 2017г. Участник форумов молодых писателей.
Анастасия Кинаш // Память легче сна
***
Память легче мотылька,
Легче призрака в прихожей.
Отпусти её, пока
Смерть зудит под белой кожей.
Облака в сырой зиме
Пахнут сумрачной тревогой.
Налегке поверишь мне
Ради голоса и Бога.
Дай мне время обмануть
Птичку в горле – спи спокойно.
Где-нибудь и как-нибудь,
Кафель, шторка, рукомойник,
Потолок в мелу. Страна
За стеклом и без предела.
Память легче сна. Она
Отлегла и отболела.
Больничное
1.
Суп похлебаю. Картошку уже ни-ни.
Хлеб покрошу галкам и воробьям.
Медсестра курит в кленовой тени,
У забора просачивается бурьян.
Тело уже изъян, причём неизлечимый –
Его не заколешь до нормального состояния.
Люди снаружи всегда торопятся мимо.
Господи, ты хоть не ковыряй меня!
2.
Мама, мамочка, послушай теперь меня!
Я не умру уже. Здесь на исходе дня
Старики на лавочках режутся в домино.
Меня порезал врач и хватит.
Комары влетают в окно.
Жужжат над ухом, но крови совсем не пьют.
Компот из сухофруктов, палаты зелёный уют.
Мне это очень близко, я тут совсем своя,
Стою на улице и не помню кто окликал меня.
Утром поставим свечку, я помолюсь о том,
Чтобы звенел комар ночью под потолком,
Чтобы под понедельник сняли тугие швы,
Чтобы лежать во сне словно в руках травы.
Элегия провинции
Элегия провинции проста:
Железный звон, две чёрточки креста,
Густая паутина на ступенях.
Над магазином десять рэ луны,
Бродячий кот мурлычет у стены.
На вывеске – “закрыто в воскресенье”.
Открыта ночь для всех гостей подряд
Испуганные бабочки стучат
В горячие фонарные глазницы.
На клумбе прорастает портулак,
Здесь что-то упоительно не так,
Как будто Богу в облаках не спится
И он, скучая по больной тиши,
Все звуки смял и краски оглушил,
Оставив леса влажную прохладу,
Ряд маленьких домов в два этажа,
Пришкольный сад и звёзд полынный жар,
И темноту, которой слов не надо.
Где колокольный звон один живёт,
Где небо не таранит самолёт,
Где ходят тени в полдень по погосту
Мы встретимся столетия спустя,
О жизни запредельной не грустя.
Став ближе к небу.
Это будет просто.
***
Мне снился сон, где я ложусь на рельсы,
Уткнувшись головой в шершавый снег.
И падает не только снег и Цельсий,
Но и какой-то безголосый свет.
Не знающий пока своих пределов,
Пасующий перед февральской тьмой.
И нет души. Осталось только тело,
Да и оно случилось не со мной.
