Мария Ушенина // Вася и речной Дед

Мария Ушенина — автор книги «Станция Узловая» (Аквилегия–М, 2020). Сказки и стихи можно обнаружить в журналах «Солнышко», «Чердобряк», «Радуга», «Ставроша», «Иван-да-Марья», «Жирафовый свет» и др., в альманахе «Улитка Коперника», на порталах «Электронные пампасы» и «Белый мамонт». Участник Тайного ордена детских авторов «Мыхухоль».

Автобиография

Жила-была Маша. Она любила шастать по болотам, трогать гусениц и жаб, лазать по деревьям и рассказывать истории. Деревья были высокими, гусеницы пушистыми, жабы шершавыми, а истории — разными. Были среди них те, что узнаёшь из книг, и те, что видишь в кино; те, что являются во сне, и те, что слышишь в трамвае. Однажды Маша так торопилась рассказать одну из них, что прямо–таки рухнула с дерева. И все истории в её голове перемешались. На любви к болотам, гусеницам и жабам падение не сказалось. Но с тех пор Маша старается с деревьев не прыгать, а истории рассказывает перепутанные.

Мария Ушенина // Вася и речной Дед

Жил-был мальчик. У мальчика был дед.
Мальчика звали Васей, а деда — Дедом.
Вася жил в городе, а Дед жил в деревне у реки.
Вася жил с мамой и папой, а Дед — с козой Лушей и курами-несушками.
Иногда Вася гостил у Деда, а мама и папа к ним заглядывали.

Танцующее дерево

Приехал как-то Вася к Деду, а у Деда — ночь: темно и холодно. Бр-р.
И дерево за окном.
Вася сразу его заметил.
И дерево Васю тоже заметило.
Стоит Вася у окна, а дерево ветки к нему тянет.
Перейдёт Вася к другому окну, а дерево — тут как тут! И снова ветки тянет, покачивается.
— Дед, чего оно следит! — рассердился Вася.
— Да не следит оно, — Дед говорит. — Оно танцевать любит, тебя приглашает.
Но Вася танцевать с деревом не хотел.
И задёрнул шторы.

Ночью выглянул Вася в окно: ничего нет. И дерева нет.
— Дед, а где всё? — спросил Вася.
— В темноте, — ответил Дед.
Тогда Вася вышел на крыльцо. Темнота обрадовалась, кинулась к Васе.
— Но-но, — сказал Вася.
Захлопнул дверь и вернулся к Деду.
— Дед, там ничего нет. Кроме темноты.
— Думаешь, дерево на танцы убежало? — улыбнулся Дед.
— Ага, — сказал Вася. — На деревенские — нет, деревянные! — танцы.

Утром дерево оказалось на месте.
— Ура, дерево вернулось! — крикнул Вася.
И побежал здороваться.
Дерево молчало.
— Обиделось, — решил Вася.
И увидел, что корни дерева из земли торчат.
— Ага, — сказал Вася. — На танцы бегало? Лучше зарываться надо, чтобы никто не догадался.
— Постараюсь, — качнуло дерево ветвями.
— Не обижается, — обрадовался Вася.
И решил сегодня же ночью пойти с деревом танцевать.
И Деда с собой позвал.

Ждали-ждали Вася и Дед, когда дерево танцевать пойдёт, да так и заснули. Может, оно раз в год танцует?

Как Вася и Дед камазами были

Приехал как-то Вася к Деду, а у Деда над домом тучи собираются, друг на друга наскакивают и ворчат. Толкались-толкались тучи, мяли бока друг другу, да и выронили дождь прямо на крышу — бямс!
Много дождя было в них, весь день и всю ночь капли по крыше бегали, в окна стучали, по воде в бочке шлёпали.

А утром к Деду и Васе мама приехала.
— Ну, — говорит мама, — и потоп у вас, не пройдёшь. Хоть на лодке плыви.
Выглянул Вася в окно и замер от счастья.
— Там, — говорит Вася, — такие лужи! Ух! Прямо лужищи. За весь день не изгуляешь!
— Так это же прекрасно! — восхитился Дед.
Поставили Дед и Вася маме на стол чай и варенье, а сами — на улицу.
Вася выбрал лужу, приготовился к прыжку и…
— Детям в лужу нельзя! — строго крикнула из окна дедова соседка.
— А камазам — можно! — подмигнул Васе Дед.
И превратился в камаз.
— Бип-бип! Задний ход! — загудел Дед.
Попятился и с разгона в лужу — плюх! И как давай в ней колёсами возить.
— У-ху! — завопил Вася.
И тоже превратился в камаз.

Шины шелестели: ших-ших!
Волны расходились: уиииих!
Брызги разлетались: у-юх!

А потом на улицу вышла мама.
Посмотрела мама, как камазы в лужах ворочаются.
Послушала мама «бип-бип!», «фр-фр» и «тр-р».
И сказала мама:
— Как удачно, что теперь у меня есть машина. Поехали за арбузом!
— Бип-бип! — отозвался Вася.
И поехал рядом с мамой.
А Дед превратился обратно в Деда и сел на скамейку в огороде: на солнышке сохнуть и Васю с мамой ждать.

Как Вася и Дед рыбе суп варили

Приехал как-то Вася к Деду, а Дед кашу варить собирается.
Поставил на огонь кастрюлю с водой.
Шух! — всыпал в кастрюлю пшено.
— Бульк! — опустилось пшено на дно кастрюли.
— Вот тебе, Вася, ложка, — сказал Дед. — Пошевеливай кашу, чтобы ко дну не пристала. А я пойду червяка поищу.
— Зачем нам червяк? — удивился Вася.
— Это не нам, это рыбе, — ответил Дед. — На рыбалку пойдём.
— Ух ты! — обрадовался Вася. — Каши поедим, и на рыбалку! Красота.
— Каша тоже рыбе, — сказал Дед. — Мы кашу в реку бросим. Рыба кашу учует и ближе подплывёт.
— А тут мы с червяком, — догадался Вася. — Раз — и поймали рыбку, раз — и ещё одну поймали!
— Точно! — сказал Дед.
И ушёл в огород.
А Вася с пшеном остался.
Вася пшено ложкой шевелит. Пшено на дно оседает, а кашей не становится.
— Нужен загуститель, — решил Вася.
И добавил морковку: бульк!
Морковка сверху плавает, пшено на дне лежит.
— Не каша, — огорчился Вася.
И добавил картошки: бульк! Бульк! Бульк!
Потом лука: бульк!
И — укропа! И — петрушки! Базилика! Лист лаврушки! Веточку тимьяна, семена горчицы…
— Вася, стой! — прибежал на кухню Дед. — Это же суп получается, а не каша!
— Суп полезнее, — обрадовался Вася.
— И то правда, — согласился Дед. — Ну что ж, давай обедать.

Сели Вася и Дед за стол, по тарелке супа для рыб съели.
Потом — ещё по тарелке.
И ещё по полтарелочки.
И решили никуда не ходить.
Червяка обратно в огород выпустили, а сами чай пить да сказки рассказывать стали.

В плохую погоду не работает

Однажды приехал Вася к Деду, а Дед грустит.
— Что случилось, Дед? — спрашивает Вася.
— Да вот, — кивает Дед на старый радиоприёмник, — радио хотел послушать, а оно в плохую погоду не работает.
Дед покрутил ручки приёмника, а вместо музыки из динамика:
— Скр, скр. Хщ-хщ-хщ.
— Ух, — поёжился Вася от таких звуков.
— Вот именно, — вздохнул Дед.

— Может, на рыбалку сходим? — спросил Вася.
— Не получится, — ответил Дед. — Я приманку потерял. Помнишь, рыбка золотистая была, с крючком? В реке осталась.
— А мы без приманки. Каши сварим, — предложил Вася.
Дед вздохнул:
— Ветер сильный. В такой ветер рыба не клюёт. Ленится.
— Тоже не работает? — удивился Вася.
— Не работает, — сказал Дед.

— Давай тогда в камазы превратимся! А, Дед?
Вася завёл мотор: тр-тр, тр-тр.
И превратился — в паровоз!
— Ой, — сказал Вася. — Не работает. Хотя…
Вася попыхтел: пф-пф!
Вася погудел: у-у-у!
Прокатился по кругу: чу-чух, чу-чух!
— Работает, — понял Вася. — Дед, всё работает! Просто в плохую погоду работает по-другому.
— Ага, — сказал Дед.
Но в паровоз не превратился.

Вася-паровоз прокатился туда, прокатился сюда.
Грустно.

Превратился обратно в Васю, сел рядом с Дедом.
Слушают:
— Скр, скр. Хщ-хщ-хщ.
— Дед, — сказал Вася. — А может это такая музыка? Только не для нас, а для ленивых рыб?
— Да? — удивился Дед.
— Да-да! — обрадовался Вася. — Пойдём, у рыб спросим.
Взяли Дед и Вася радиоприёмник и пошли на реку.

А рыбы так обрадовались!
Как начали из воды выскакивать, на Васю и Деда поглядывать и музыку для ленивых рыб слушать!
— Скр, скр, — поёт радио.
Рыба выскакивает из воды и падает обратно: плюх!
— Хщ-хщ-хщ, — поёт радио.
Плюх! Плюх! — скачет рыба.

Дед улыбается.
Вася улыбается.
Рыба скачет и, наверное, тоже улыбается.

Дорога для парохода

Приехал как-то вечером Вася к Деду, а Дед сапоги-броды и спасательный жилет в рюкзак складывает.
— Пойдёшь со мной? — Васю спрашивает.
— На рыбалку? — обрадовался Вася.
— На работу, — отвечает Дед.
А сам лопату и палку с крюком на конце к велосипедной раме привязывает.
— Сегодня мой черёд дорогу пароходам показывать.
Вася свой спасательный жилет нацепил и на багажник запрыгнул: готов.

До реки домчались, велосипед в прибрежных камышах оставили и вышли к воде.
У самого берега дедова лодка на волнах катается: бум! — толкает её со стороны реки бодрая волна, — и лодка поднимается; плюм! — плещет смирная волна в другой борт, — и лодка клонится к берегу. Качается, словно на качелях, а с места не уплывает.

— Дед, а к чему лодка привязана? — Вася подёргал цепь: один конец прочно держится за кольцо на носу лодки, а второй уходит в песок.
— К земле, — ответил Дед. И давай цепь из песка выкапывать! Вырыл яму, камень-якорь за цепь вытянул, в лодку забросил. Следом — лопату и палку с крюком. В сапоги влез, Васю на скамейку реечную посадил и повёл лодку от берега. Вода вокруг забурлила, запузырилась, словно крокодилы хвостами по дну заводили.
Дед в лодку забрался, мотор завёл — и поскакали по волнам.
Вася спрашивает:
— Мы куда, Дед?
А ничего не слышно, только мотор тарахтит да ветер в ушах гудит.

А на середине реки у красного круглого бакена Дед заглушил мотор.
— Смотри, — говорит.
Палку с крюком взял, прицелился и ткнул бакен в бок. И тут же сверху на шаре фонарь загорелся. Красный.
— Что это? — спросил Вася. — Путь закрыт?
— Нет, — говорит Дед. — Это мы правую сторону фарватера отмечаем.
Завёл мотор и к белому бакену подбирается. Треугольному. И его палкой — тык! Здесь белый фонарь зажёгся.
— А это? — спросил Вася.
— Левая сторона. А между ними — дорога для пароходов.

Так они плавали от белого бакена к красному, от пирамиды к шару, всё дальше и дальше от деревни. Пока не закончился их участок реки. А потом повернули обратно.
Уже в темноте выбрались на берег и закопали якорь.
— А не запечь ли нам картошку? — предложил Дед.
— Запечь! — обрадовался Вася. Домой совсем не хотелось.

Звенят над головой комары, волны плюхают в лодочный борт, за спиной шуршит и постукивает сухими стеблями камыш. Пахнет влажным дымом, тиной и сладкой печёной картошкой. Вася и Дед сидят рядом на бревне и смотрят, как по речной дороге идёт пароход. Шумный, четырёхпалубный, весь в огнях. Идёт и не боится заблудиться.

Рыба-зима

Как-то Вася ждал, ждал зиму в городе, а её всё нет. Тогда Вася взял лыжи и санки и отправился в деревню: там-то наверняка снег лежит!
Приезжает Вася к Деду, а тут птицы поют. Дрозды и скворцы вернулись, гнёзда чинят. Новая трава сквозь опавшие листья прорастает, сирень и черёмуха цветы из бутонов выпускают.
Посмотрел Вася на это безобразие и спрашивает:
— Дед, а зима-то где?
Дед подёргал себя за бороду и говорит:
— Надо искать.
Взяли Вася и Дед с собой термос травяного чая и полбуханки хлеба и отправились в поисковую экспедицию.

Сначала заглянули Вася и Дед в лес в конце дороги.
В лесу дремала осень. Она давно все дела закончила: деревья для снега освободила, сойку желудями осыпала, лягушек, змей и ежей спать уложила. Села на пенёк, зиму ждёт. Посмотрела на Васю и Деда, листьями сухими пошуршала и снова заснула.

Вышли Вася и Дед из леса в поле. Сели Вася и Дед на камень под иргой, холодный хлеб горячим чаем запивают, вокруг смотрят. Ветер гоняет от кочки к кочке пух кипрея, паутинные нити с таволги и зверобоя сдёргивает.
— Нет зимы, — сказал Вася.
— Нет, — подтвердил Дед.
Встали, крошки хлебные в траву стряхнули и дальше пошли.

По тропке между осокой и камышом выбрались Вася и Дед на берег реки. Рыхлая сизая туча нависла над водой и быстро наползала на поле и лес.
Вася сказал:
— Здесь тоже нет.
— Может и есть, — не согласился Дед. — Смотри.

Над водой вдоль берега летела белая птица.
— На чайку похожа, — сказал Вася.
Дед качнул головой.
Птица поравнялась с ними, и Вася увидел в клюве серебристую рыбку.
Рыбка выскользнула из клюва, в воду — бульк! Только спинка сверкнула.
Птица дальше полетела, а рыбка выпрыгнула из воды, острым плавником тучу тронула и проткнула её. Из тучи брызнуло белое пшено, защёлкало по песку, по Васиным сапогам, капюшону и носу.
— Зима, — сказал Вася. — Здравствуй, зима!
Дед улыбался и молчал.
Снег перестал лупить крупкой, затанцевал мягкими невесомыми хлопьями.
Вася втягивал носом студёный яблочный воздух, выпускал ртом облака пара и смотрел сквозь снежную стену между небом и землёй, как в волнах рыба-зима плывёт, и река за ней льдом зарастает.

Коза-хозяюшка

Приехал как-то Вася к Деду, а Дед никуда не собирается.
Дома сидит, чай пьёт, валенки и рукавицы на печи сушит.
— Дед, — говорит Вася. — Ты где был?
— Рыбу ловил, — отвечает Дед.
— Поймал?
— Поймал.
— Покажи!
— Завтра посмотрим — сейчас темно уж. Я её под яблоней в снег прикопал, чтобы не испортилась.

Утром вышел Вася в огород и давай рыбу искать. Весь снег под яблоней перекопал — нет рыбы!
— Странно, — удивился Вася.
И вокруг посмотрел: вдруг надо под другой яблоней копать?

Других яблонь поблизости не было, только вишни. Зато следы были. Много следов. Разных. Присмотрелся Вася, а это — следы копыт!

Тут как раз Дед идёт, курам корм несёт.
— Ну как рыба? — Дед спрашивает. — Нашёл?
— Нет рыбы! — Вася отвечает. — Кто-то рыбу унёс.
— Ишь ты, — удивился Дед.
Посмотрел на истоптанный копытами снег и говорит:
— Уж больно эти следы на козьи похожи.
— Ме-е-е? — спросила коза Луша и выглянула из-за колодца.
— Лукерья, — строго сказал Дед. — Ты что здесь делаешь? Разве ты не должна в хлеву сено жевать, за курами присматривать?
— Ме, — не согласилась Лукерья.
Подошла к яблоне и давай траву, выкопанную из-под снега, есть.
А следом за Лушей из-за колодца куры вышли.
Одна, вторая, третья… весь птичник!
Бочком, бочком, мимо Луши, мимо Васи, мимо Деда…
— А ну стой! — скомандовал курам Дед. — Откуда рыбья чешуя на клювах?
Но куры не остановились, ещё быстрее побежали.
И скрылись в хлеву друг за другом: одна, вторая, третья… весь птичник.
А за ними — Лукерья.
— Так это Луша рыбу выкопала? — догадался Вася.
— Луша, — согласился Дед. — Травой сама позавтракала, рыбой кур накормила. Хозяйка. Есть на кого дом оставить.
Но только Дед всё равно, когда в город уезжал, просил соседку за Лушей присматривать. Коза всё-таки, создание нежное.

Мальки

Приехал Вася к Деду, а с зимой что-то непонятное творится. Солнце яркое-яркое, небо синее-синее. И снег в руках на крупинки ледяные рассыпается, крупные, круглые, почти прозрачные. Что-то такое напоминают…
— Не крупинки! — понял Вася.
И побежал Деду рассказывать.
— Дед, Дед! Снег на икринки похож!
— Ледяные икринки — это хорошо, — смеётся Дед. — Значит, рыба-зима домой собралась. Скоро вылупятся из икринок мальки, она уйдёт и мальков уведёт.
И точно.
Проснулся как-то утром Вася, смотрит на улицу, а там — лужайки зелёные.
И последние мальки снежной рыбы в ручье плещутся, к реке плывут.

Река уходит и возвращается, а Огненный змей идёт купаться

Как-то Вася задержался у Деда. Вместе с Васей задержалась жара — влажная, липкая. Никакого солнца, только серая дымка в небе и плотный пар рядом: словно внутри облака идёшь, облаком дышишь, аж капли на языке оседают. Вася и Дед с утра до позднего вечера на реке были. Дед ходил вдоль берега мрачнее тучи, забрасывал удочки и за ленивыми поплавками следил, а Вася в реке сидел. Как лягушка: только нос и макушка над водой видны. С каждым днём берег становился шире, а река уже и мельче.
Дед посматривал на небо и ворчал:
— Скоро вся река в небо уйдёт.
Вася знал про круговорот воды и успокаивал Деда как мог:
— Она вернётся, вот увидишь.
— Увижу, — соглашался Дед.
И ещё пристальнее вглядывался в небо.

В один из таких дней Вася сидел в реке, рассматривал бакен, до которого через неделю такой жары и пешком, пожалуй, дойдёшь, и размышлял о том, скоро ли у него вырастут перепонки между пальцами. Или плавники. Что обычно вырастает у людей, когда они перебираются жить в воду? Хвост, наверное. Или всё же плавники? Вася пощупал рёбра. Плавников пока нет. Оттолкнулся от склизкого илистого дна и шевельнул ногами. Ласты тоже не появились. Опустил голову в воду, чтобы убедиться. А когда вынырнул обратно, услышал, как Дед кричит:
— Вася! Выходи!
А со всех сторон темнота наползает.
Вася темноту не очень любит — два раза ему повторять не надо. Он быстро заперебирал руками и ногами и мигом оказался на берегу.
— Бежим! — крикнул Дед.
И они побежали. Быстро-быстро. Но темнота наползала быстрее. Скоро они бежали почти на ощупь. А вокруг что-то ворочалось и ворчало, словно кто-то огромный искал лазейку, чтобы выбраться из туч, прыгнуть на Васю и Деда.
— А-а-ах! — бахнуло над самой головой.
— А-а-а! — завопил Вася, распахнул калитку и спрятался на крыльце.
Только Дед и Вася закрыли за собой дверь, дом будто полетел в пропасть: стены дрожат, грохот и свист вокруг.
— Что это? — спросил Вася.
Дед его не услышал, но понял:
— Смотри, — и раздвинул на окне занавески.
За стеклом стояла белая стена. Вася посмотрел вверх — черно; посмотрел вниз — стена ревёт, вгрызается в сухую землю, взметает жухлую траву.
— Река возвращается, — сказал Дед.
— А-а-ах! — хлопнуло над крышей. Дом скрипнул, стёкла отозвались дребезжанием. Из темноты вырвался огненный змей и рухнул в реку за поворотом дороги. Следом посыпались змеи помельче и совсем небольшие ужики. Рокот накатывал волнами, стена из молочной сделалась хрустальной, и сквозь неё сияло раскалённое до прозрачности небо.
— Река возвращается, — сказал Вася.
И в отражении увидел: Дед улыбается.

Лещ

Проснулся Вася — за окном едва светает, а по дому Дед топает и бормочет:
— Термос, каша, баранки…
— Дед, ты куда?
— Мы, — уточнил Дед. — На реку. Гроза вчера была? Была. После грозы лещ чмокает.
— Как это?
— Так. — Дед склонился над Васей, вытянул губы трубочкой и похлопал ими: п-п-п. — Сядем на леща, посидим.

Вася умывается, и мерещится ему: лещ из воды выглядывает и губами делает п-п-п.
Одевается Вася и представляет, как Дед из лодки на лещовую спину перебирается.
Держится Вася за Деда, подпрыгивает на багажнике велосипеда. Рядом в тумане бегут тени кустов и деревьев, дорога расползается в серой дымке. А Вася видит: лещ стоит посреди реки, плавниками едва шевелит, а на спине у него Дед сидит. Дед у леща что-то спросить собрался, но тут велосипед остановился, Вася ткнулся носом в камыш и понял: приехали.

Дед отвёл лодку от берега, остановился в клочковатом тумане и спросил:
— Слышишь?
Вася сказал:
— Нет, — и затаил дыхание.
Вокруг что-то хлопало — легко, словно мыльные пузыри лопались. П-п-п.
— Лещ? — обрадовался Вася.
— Сейчас узнаем, — ответил Дед.
Взял со дна лодки большой сачок, опустил за борт, поводил туда-сюда и выдернул. В сачке прыгала рыбка.
— У-у-у, — разочарованно протянул Вася. — Какой он маленький, лещ-то.
— Не лещ это, подлещик, — сказал Дед.
Выудил рыбку из глубин сачка, посмотрел ей в глаза и сказал:
— Старшего веди, ясно?
Рыбка махнула хвостом, и Дед бросил её в воду.
— Всё, — сказал он Васе. — Ждём.
Дед сел, лодка приподнялась и замерла. Вася тоже замер. Слышалось только гулкое «пуф-пуф-пуф» в Васиной груди и пляшущее «п-п-п» вокруг. Потом лодка чуть накренилась, Дедовы удочки со звуком «тр-тр-тр» съехали Васе под ноги.
— Ох-х-х, — вздохнул кто-то у самого борта.
Лодка качнулась и осела. Вася вцепился в скамейку и посмотрел на Деда, чтобы понять: уже начинать бояться или можно подождать. Дед не боялся. Больше всего он был похож на кота, почуявшего мышь. Кажется, даже уши у него шевелились, а усы топорщились.
— Дед, — сказал Вася.
Дед прижал палец к губам: тс-с-с.
Вася переступил через удочки, подобрался к борту, наклонился и впился взглядом в воду под лодкой. Там темнело что-то большое. Вот оно шевельнулось, лодка поднялась и застыла в воздухе. Между её днищем и водой тускло серебрился чешуйчатый бок.
— Ох-х-х, — выдохнула рыба и ушла в глубину.
Лодка плюхнулась на воду. Вася шлёпнулся на удочки. Дед выдернул из реки сачок и возмутился:
— Ушёл!
Усы Деда повисли, кепка на ухо съехала, сачок в руке поник. А у самой воды, на дне сачка разгоралось малиновое с золотым.
— Дед, — сказал Вася. — Ты солнце поймал.
Дед моргнул:
— Что?
Он подтянул снасть к себе, и Вася увидел: солнце лежит на воде. Но в сачке что-то осталось. Вася запустил в него руку и схватил холодное и скользкое.
— Ну, — поторопил его Дед. — Что там?
Вася разжал кулак. На ладони блестела дедова рыбка — золотая, с малиновыми плавниками.