Самое простое — оправдать тему весенним знаком зодиака. Но март уходит, время зодиакальных Рыб заканчиваются. Впрочем, всем нам до середины апреля продолжает светить созвездие Рыб. А уж поэтов «рыбная» символика привлекает круглогодично. Потому что Рыба скользка и неуловима, быстра и увертлива, загадочна и молчалива. Как метафора она позволяет выразить себя абсолютно по-разному. Рыба наивна и бессловесна, но может быть и жертвой, и жестоким хищником. В качестве образа Рыба кажется слишком вещественной, зримой и простой, однако способна утянуть за собой в такую глубину, показать такие бездны… Рыба — христианский символ, один из древнейших. Рыба, приплывшая в женский сон, несет весть о зарождении новой жизни. Наконец, кто знает, может быть, мы все плывем в космосе на гигантской рыбе. Скоро вильнет хвостом, уйдет в пучину морскую, и нас смоет с ее скользкой спины. А мы всё-таки живем и что-то сочиняем, не чувствуя под собой дышащую рыбью плоть. Или всё-таки чувствуя? В этой подборке — авторы, которых я выбирала, основываясь исключительно на своей симпатии, поэтому объективности здесь не ищите. Мне просто нравятся эти стихи. Они о Боге, любви и смерти. Они про рыб.
Анна Трушкина
Стихи современных поэтов про рыб // Выбор Анны Трушкиной
Игорь Караулов
***
Рыбалка, в сущности, основана на гнусном
обмане рыб.
Примерно то же мы зовём искусством.
Глаза раскрыв,
мы видим, как посвёркивают блёсны,
мерцают червячки.
А наверху плюются через дёсны
смурные мужики.
Мы рвёмся из юдоли водных лилий
туда, на свет.
Но розовый японский карп Василий
туда не хочет, нет.
Он видел всё: и пиво, и ведёрко,
и мусорный прибой.
Он улыбается всезнающе и горько
разорванной губой.
Об этом он рассказывал немного,
сошел за чудака:
как задрожало вдруг лицо живого бога,
и он слетел с крючка.
Екатерина Боярских
Простая песня о реке
Муха по небу идёт, как по потолку.
Ни один предмет не врёт на своём веку.
В речке дерево гниёт,
его сердце воду пьёт,
наверху трава растёт,
на сухом боку.
Ни один предмет не врёт водяной струе.
Виден каждый поворот водяной змее.
Её сердце воду пьёт,
её сердце воду вьёт,
вот оно — водоворот
у неё на дне.
Приплывает рыба-тень, гладит тень руки.
Ты беги ко мне весь день, от меня беги.
Верен каждый поворот,
моё сердце воду пьёт,
все предметы как пароль
от одной реки.
Сердце смотрит в глубину — это от любви.
Ты живи меня одну, без меня живи.
Вот оно идёт ко дну,
но оно идёт по дну…
Незабудки по бревну
реку перешли.
То, что больно вспоминать и не вспоминать —
повторяет ли волна эти письмена?
Вензелями по воде,
письменами по нигде,
очертаньем от людей
быть потом и нам.
Приплывает рыба-лёд в чёрной простыне,
но один предмет поёт в ледяной земле.
Моё сердце воду пьёт,
в сердце множество пустот,
ни одна из них не врёт,
но и правды нет.
Дмитрий Плахов
Ихтиомахия
Лотте Гесс
длилась ночь но ты ни разу не сменила позы
отступала гроза в воздухе искрил озон
лишь забрезжило внезапно бронзовые стрекозы
зависли образовав над заводью защитный зонт
за горизонтом громоздились влажные глыбы
мертвые не имут сраму казалось мне
я тогда заглянул под воду там две крупные рыбы
плавниками срастались и становились вдвойне
крупней а потом расцеплялись сходились по новой
изгибались подковой будто гимнасты к хвосту головой
как враги как любовники как валет бубновый
трепеща соприкасались линией боковой
целовали жабры шептали используя стиль высокий
я тогда подумал — к чему такая игра
а затем исчезли и на листах осоки
переливаясь дрожала серебристая их икра
Артем Морс
***
Рыба знает тайну смерти
и поэтому молчит.
Хоть поверьте, хоть проверьте —
сердце в рыбе не стучит.
У неё заместо сердца
бьётся чистая душа.
Ты её съедаешь с перцем,
а она жива.
Михаил Дынкин
***
зачем из затонувшего вчера
летит в девятку пряная пчела
и, как обычно, в молоко уходит
а в городе, стоящем под Невой
не соловей свистит — городовой —
ушастый тип верхом на анаконде
спешат на свист петровские мужи
цитировать Руссо и Беранже
зело разбавив водкой и рекою
цитатники, хватаясь за ножи
чуть что не так, скажи ты им уже:
прошу оставить классиков в покое
чу! колокольчик — рыботройки мчат
подводная кренится каланча
летит себе пчела, изнемогая
попробуй полетай-ка по Неве
на самодельной внутренней волне
где стар и млад Московию ругают
берут за жабры скорость лихачи
плавучими садами алычи
стыдливая прикрыта перспектива
дворцы струятся, анаконда под
городовым колеблется, но порт
незыблем на закате нарратива
там, в перекрестье вянущих лучей
царь-рыба мечет взбалмошную чернь
не всё ж тебе, мил друг, антилигенты…
торчат как бы на вырост плавники
из коренного жителя реки
и драный хвост обмотан изолентой
Андрей Чемоданов
***
ничего не зная наперед
не осознавая всю беспечность
бьется сердце рыбою об лед
сердце бьется в мясе человечьем
человече по уши в любви
грустный типа
сердце оторвись и уплыви
ты же рыба
Андрей Фамицкий
***
это черное слово читается: «никогда»,
и приходит в действие медленный механизм,
но годится ли нож для бумаги для колки льда,
и откуда в подледном лове такой комизм?
пресноводная рыба глотает пустой крючок,
неглубокий писатель выводит свои крючки,
в механизме судьбы раздается сухой щелчок…
рыба ест человека, бумагу рвет на клочки.
Дмитрий Тонконогов
Подлинная жизнь переводчика Ильина
Жил на свете совсем один
похожий на черепашку немолодой Ильин.
Вставал рано утром, кофе пил с молоком,
подпирал небритую щеку маленьким кулаком.
Давай подойдем, спросим что-нибудь личное.
Руку его пожмем англоязычную,
которую в 73-м году
пожал сам Набоков у всех на виду.
И расскажет Ильин, используя рифмы простые,
как тащил товарняк за собою вагоны пустые,
как красиво ушла, безвозвратно, нечестно
женщина сердца из этого текста.
Как струился в окно сигаретный дымок,
и прохладные строки в назначенный срок
ложились охотно, то криво, то косо
на раскаленную плоскость.
И шагает Ильин в магазин или в библиотеку.
Трет небритую щеку и думает так: полвека
муза — наивная рыба — во мне открывает рот,
ей кажется, что поет.
Максим Матковский
***
Сегодня я размышлял на тему, а каково это быть рыбой в Киеве.
Тяжело быть рыбой в Киеве, очень тяжело.
Развели тебя в грязном озере на Нивках.
К озеру приходят наркоманы, собачатники, любители покормить уток, пивные алкоголики, малолетки с колонками и рыбаки.
Какой нормальный рыбак пойдёт ловить рыбу в озере на Нивках? Сразу понятно: человек — придурок, живёт со стервой женой, которая вечно ходит в грязном халате и разговаривает по телефону со своей подругой из Боярки.
И вот приходит рыбак и кидает свой крючок в озеро, а ты смотришь на этот крючок — и желания ноль. Вообще никаких чувств.
Потом идут затяжные ливни, поднимается озеро, в парк никто не приходит.
Тоскливо.
И как-то ночью ты случайно попадаешь в подземное течение, и тебя смывает на Сырец, вниз несут зловещие чёрные воды. Далеко от семьи, от собратьев, а жена вслед кричит:
— Серёжа, ты куда! завтра же на дачу к папе ехать!
А ты — рыба в Киеве, горе на твои плавники, не в силах совладать.
И вот ты оказываешься в мелкой речке-вонючке на Сырце. Вынесло на мель, жизнь стала невыносимой — молишься.
Ты рыба в Киеве. Твоя церковь, твой бог, твои детишки — ты их больше никогда не увидишь. Молишься, готовишься к смерти.
И вдруг начинается ливень. Шипят листья высоких деревьев, птицы замолкают, и через некоторое время вода в речке-вонючке начинает подниматься.
И снова воды зловещие, воды киевские уносят тебя. На этот раз в канализацию.
А что будет дальше?
Неизвестность, ужас, прощайте, любимые!
Тяжело и страшно быть рыбой в Киеве.
Инга Кузнецова
***
всё вышло из дождя и всё вернётся в дождь
и есть ли ещё что-то
к чему ты так мучительно идёшь
дождь и зевота
всё вышло из воды и всё вернётся под
мерцающие воды
когда опять мелькнёт реальности испод
не сдерживай зевоты
вот рыба дня вот рыба полусна
вот рыба полуяви
вода нас держит на плаву одна
не рыба я ли
Алена Рычкова-Закаблуковская
***
Я перестала спрашивать зачем.
И так случилось, не касаясь тем,
Смогла парить, как рыба, невесомо.
Заглатывая знаковое слово,
Среди ловцом раставленных фонем.
Подобно прочим ихтиообразным,
Сквозь ил житейский проплывают праздно
Мальки, мерцая. Шебуршит рачок.
Сквозь мой телескопический зрачок
Проходит свет. Не отторгая света,
Я ухожу в глубинные слои.
Там водорослей сумеречных гетто,
Там донные лукавые огни,
Подобны спичке, вспыхнувшей вдали
В руке невозмутимого скитальца.
Блик на мгновенье озаряет пальцы
Надбровье и высокую скулу.
И снова погружается во тьму
Сознание. Таинственный голограф!
Придумай мне по сердцу и уму
Движение во временном межутке:
Быть кислороду вдоволь, сердцу чутким
К тому что рядом и царит внутри.
Так вызревает малая икри-нка
Наполняя смыслом
Отмеренные мне земные дни.
