Тексты Анны Павловской полны инопланетной прелести: словно посланник далекой цивилизации припарковал свой «винтажный звездолет», отправился бродить по «долине сайлент хилл», да там и остался. Человечество у Павловской вызывает то сочувствие («и приносили родину с дымком / в пластмассовой посуде симпатичной»), то печальную иронию («там бродит меж дубов похмельный вурдалака»). Деликатные аллюзии на классику, нежная дерзость («была я в лиге фиговым листом / простым на вид пылающим кустом / готовым на само уничтоженье») — все это служит одной цели, одному желанию: обнаружить наконец своих. И к далекому мерцающему свету прикоснуться.
Евгения Джен Баранова
Анна Павловская — поэт, прозаик, переводчик, сценарист. Родилась в Минске в 1977 году. Автор трех поэтических книг, в том числе — «Станция Марс» (М., 2018). Лауреат многих литературных премий. Живет в Подмосковье.
Анна Павловская // Терновый куст
***
Когда наплывают на ум високосные мысли,
Слегка намечается в небе каралька луны,
Во мне просыпаются птицы тропических мысов,
Ничейная музыка, шум оркестровой волны.
Где ведьма навяжет колтун на беспечную душу,
И чары на ветер навеки запутают след,
Измученный голубь почует за волнами сушу,
Увидит ребенок далекий мерцающий свет.
Сначала являются острые красные крыши
И город прибрежный, живущий легендой морской.
Я тоже увижу, клянусь, что я тоже увижу,
Распутаю узел, нащупаю почву стопой.
Я тоже услышу биение красного солнца,
Всходящего медленно из первобытных веков.
Я тоже почувствую, как несмиряемо бьется
Косматое сердце рассвета других берегов.
***
Май зеленой движется лавиной —
Млеют вишни, плачут соловьи,
Ты с ним связан крестной пуповиной
Молодости, пьянства и любви.
У него семь пятниц на неделе,
Он влюблен и пишет что ни день
Летоисчисление Апреля,
Взлет цивилизации Сирень.
За кирпичной девятиэтажкой
На трансцендентальном авеню
Он бодяжит с неразлучной фляжкой
И бормочет всякую фигню.
И поскольку воздух вдохновенен,
И от страсти разрывает грудь,
Мир выходит из глубокой тени,
Привстает на цыпочки чуть-чуть.
И чуть-чуть немного больше верит,
И чуть-чуть немного меньше ждет,
Жарит шашлыки в ближайшем сквере,
И гуляет ночи напролет.
***
мы жили какаду и танцевали амбу
в долине сайлент хилл светился небосвод
напрасно я судьбу поставила на ямбы
и заложила свой винтажный звездолет
нет я не навсегда останусь в той долине
в долине сайлент хилл где светится туман
там в небесах лежит заиндевевший иней
и сломанный застыл в канаве шарабан
там бродит меж дубов похмельный вурдалака
там призраки ведут загробный хоровод
в долине сайлент хилл среди сплошного мрака
где птицы не поют и роза не цветет
так много лет прошло что я давно забыла
зачем я здесь живу зачем сгорел мой дом
в долине сайлент хилл я перстень уронила
в засохшую траву за проклятым холмом
***
уехать навсегда остановиться
в гостинице с названием «волна»
купить себе сырок одноименный
прийти на море заглядеться на
художника рисующего берег
где я смотрю на волны обхватив
руками обнаженные колени
и не могу закончить нарратив
где в бесконечном множестве историй
которых без начала и конца
в гостинице районного масштаба
я сочиню от первого лица
запутавшись во времени пространстве
копируя один и тот же час
в мучительной попытке развязаться
с волнами настигающими нас
***
когда я собиралась умирать
я собиралась вскоре воскресать
я собиралась быть и продолжаться
но бог швырнул меня в терновый куст
поджег фитиль попробовал на вкус
и записал в рецепты лиги наций
была я в лиге фиговым листом
простым на вид пылающим кустом
готовым на само уничтоженье
во имя процветанья прочих рас
во имя мира или розы паркс
во имя бесконечного горенья
в те времена в стране уже ничьей
горело все до северных морей
удобно размещенное в шашлычной
банальный чай сменился коньяком
и приносили родину с дымком
в пластмассовой посуде симпатичной
вот и остался пепел от того
что я хотела видеть до того
как кто-то подстелил в костер соломки
но я горю по-прежнему во тьме
в овраге и на ветреном холме
наверно в назидание потомкам
